Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала - Роман Сергеевич Тимохин
Руки парня дрожали, держа поднос, на котором возвышался кубок из черепа, оббитый серебром. Тог’рек взял кубок, отхлебнул вина и принялся думать. Варварская традиция использовать черепа достойных врагов в кубках, говорила ему о том, что бывший обладатель этого черепа был поистине выдающимся человеком, раз Тог’рек, будучи Верховным Вождем, использовал его для своего кубка.
Чем больше он смотрел на вождей, тем больше замечал того, чего видеть не хотел: трофеи из Империи. То меч, висевший на поясе, явно не варварской работы, то магическая безделушка в руках шаманов, то браслеты, то кубки. Все, так или иначе, показывало ему разрушение, что он принес за собой.
Он сидел в прострации пока остальные продолжали пировать. Его жена заметила сонм, в который он погрузился, и снова положила руку на его предплечье:
– Все в порядке? – в ее голосе слышалось волнение.
– Да, в порядке.
– Я не видела тебя таким хмурим уже очень давно, с того самого дня.
Что за день она упомянула, Тог’рек не понял, но ему не было до этого никакого дела – он думал лишь об одном человеке, что не должен был пострадать ни при каких условиях: его наставник, Арчибальд Д’Энуре.
– Ничего особенного, всего лишь хочу сохранить жизнь одному человеку.
– Августу?! Да, это будет раб достойный Верховного Вождя, – улыбнулась его жена.
– Я про своего наставника.
Глаза женщины округлились и опустились на кубок, из которого только что испил Тог’рек. Не сразу, но до него стало доходить ее недоумение. Он опустил округлившиеся глаза, глядя точно в глазницы черепа. Спина покрылась инеем, а по лицу побежал холодный пот.
Нет! Нет, нет, нет! Он не мог это сделать! Его руки дрожали так, что вино из кубка проливалось на пол. Желание отринуть этот факт было настолько сильным, что он отбросил кубок от себя. Тот, пару раз звякнув серебряной окантовкой, покатился по столу, и, остановившись, взирал пустыми осуждающими глазницами прямо на Тог’река.
Гости заволновались; кто-то даже предположил, что Верховного Вождя отравили. Но Тог’рек продолжать смотреть на залитый вином, как кровью, череп кубка.
– Нет… я не мог… – его голос дрожал.
– Но так и было, – вкрадчивый голос его жены был не милосерднее топора палача, – разве ты не помнишь? Когда орда варваров только вторглась в Империю, вы встретились на южных границах, и он потребовал, чтобы ты отвел свои войска на юг, но ты ответил отказом. Тогда вы и сошлись в битве. Это было славное сражение, что будут воспевать до конца времен все варвары всего мира.
Хор одобрительных голосов гостей не возымел успокаивающего действия.
– Нет… я… я, не мог… – вновь повторил он еле слышно. Его огромная грудь вздымалась, но воздуха катастрофически не хватало. Ему нужно выйти на воздух, уйти от этого места как можно скорее; ускакать, убежать, уползти, если других возможностей не будет. Дальше! Как можно дальше от этого кубка и от того позора, что он навлек на себя убийством своего наставника. Тог’рек вскочил и направился к выходу из шатра.
– Постой, Верховный Вождь, ты куда?! На завтра же назначена осада?! – спросил кто-то из гостей.
– Не будет никакой осады! – рявкнул он.
– Как не будет?! – ему перегородил дорогу один из вождей. – Что все это значит?
– Я сказал, не будет никакой осады, – Тог’рек был готов силой проложить себе дорогу к выходу.
– Что значит, не будет?! Мы через столько прошли, стольких потеряли, и все зря?!
– Вот именно! У меня год назад погиб сын! И что?
Вопросы полились со всех сторон, перетекая в оскорбления и угрозы, но Тог’реку было все равно. Он с силой оттолкнул вождя и тот кубарем покатился, сбив еще несколько человек. Тог’рек помчался, не разбирая дороги к выходу, что послужило сигналом к действию для других вождей. Они цепляли его, выплевывая оскорбления прямо в лицо, в попытке остановить, но все это было бесполезно. Чем ближе он был к выходу, тем ожесточеннее сопротивление ему оказывали: к середине пути его били кулаками, а под конец он уже стал чувствовать, как в его плоть стали впиваться кинжалы и ножи. Тог’рек отбивался руками, но силы покидали его. Выход! Туда и только туда. Неважно убьют они его или нет: он заслужил смерть, когда собственными руками убил своего наставника. Он хотел лишь в последний раз увидеть свет солнца и вздохнуть свой последний глоток свежего воздуха.
Силы покидали его м сопротивляться множеству ран было тяжело. Собрав их не многочисленные остатки, он в последнем яростном движении рванул к выходу, сбивая толпу, преграждавших ему путь к свободе. Последнее, что он увидел, была яркая солнечная вспышка, а после, он потерял сознание.
Глава 18.
Арчибальд открыл глаза: что-то было не так. Он не мог сказать, что именно, но странно чувство неправильности происходящего не покидало его. Он сел и оглядел свою комнату: ничего странного не было. Все предметы стояли на своем месте, все было именно так, как и должно было быть.
– Что-то не так, господин Д’Энуре? – спросил Брас.
– Нет, все в порядке.
Арчибальд снова лег на кровать и закрыл глаза, но забытье сна все никак не приходило. Он лежал с закрытыми глазами, обдумывая свою жизнь. Вместо семи лет он прожил еще двадцать два; неплохо, для поехавшего старика. Он достиг всех своих целей, так что ему нечего стыдиться или бояться. Арчибальд лишь надеялся, что Мать-Богиня будет довольна проделанной им работой. Но странное чувство не испарилось, даже наоборот: тревога усилилась.
Он открыл глаза, уставившись в белоснежный потолок. Его кончики пальцев ощутили мелкие крошки, что остались в его кровати. Арчибальд удивился: у него не было привычки принимать пищу в кровати. Он взглянул на свои пальцы, но ничего не увидел. Тем не менее, ощущение крошек или крупиц песка на кончиках пальцев не пропало. Д’Энуре сел на краю кровати и закрыл глаза: его уверенность, что песчинки ему не кажутся, усилилась.
Арчибальд пару раз взмахнул рукой, думая, что это его разум в очередной раз с ним играет. Стоило подняться и чем-нибудь себя занять, пока совсем с ума не сошел. Например, открыть еще окно, а то запах этих цветов стал слишком сильным. Три белых цветка чуть качнулись, будто бы подтверждая его слова.
Четвертый еще не распустился и бутоном свисал с хиленькой ножки. Арчибальд был уверен, что его стоит обрезать – цветок не жилец, но садовник сказал, что сделает это сам: он опасался, что Арчибальд повредит остальные цветы. Еще стоит прочитать ту книгу, что…
Цветы!
Арчибальд перевел округлившиеся глаза
